История изменений

И что теперь делать?

Вешаться.

Если что-то не мешает повседневной жизни — это не болезнь.

Не всегда. Иногда болезнь проявляется, скажем, через поколение. Едва ли описанное выше явление можно отнести к хорошо изученным формам редких девиации, которые являются относительно безопасными. Скажем, альбинизм — вполне диагноз. И он по большей части не мешает жить, за исключением, скажем, проблем со зрением.

В конце концов, голубоглазость — не диагноз при том, что голубые глаза — результат мутации у дальнего предка и не так уж характерны.

Всё это хорошо лишь до тех пор, пока от признака не зависят формальные параметры, вроде того же пола. Поэтому я и предлагаю просто рассматривать все подобные неоднозначности как третий пол и на этом закрыть вопрос.

И что теперь делать?

Вешаться.

Если что-то не мешает повседневной жизни — это не болезнь.

Не всегда. Иногда болезнь проявляется, скажем, через поколение. Едва ли описанное выше явление можно отнести к хорошо изученным формам редких девиации, которые являются относительно безопасными. Скажем, альбинизм — вполне диагноз.

В конце концов, голубоглазость — не диагноз при том, что голубые глаза — результат мутации у дальнего предка и не так уж характерны.

Всё это хорошо лишь до тех пор, пока от признака не зависят формальные параметры, вроде того же пола. Поэтому я и предлагаю просто рассматривать все подобные неоднозначности как третий пол и на этом закрыть вопрос.

Если что-то не мешает повседневной жизни — это не болезнь.

Не всегда. Иногда болезнь проявляется, скажем, через поколение. Едва ли описанное выше явление можно отнести к хорошо изученным формам девиации.

В конце концов, голубоглазость — не диагноз при том, что голубые глаза — результат мутации у дальнего предка и не так уж характерны.

Всё это хорошо лишь до тех пор, пока от признака не зависят формальные параметры, вроде того же пола. Поэтому я и предлагаю просто рассматривать все подобные неоднозначности как третий пол и на этом закрыть вопрос.