История изменений

Виктор Пелевин, «Жизнь насекомых»:

– Ну, работал, – сказал Никита, принимая дымящуюся папиросу, – только я чужого никогда не портил. А ты, даже когда в подвале этом еще не прижился, уже был паразит. Вот я тебя картину просил на три корабля обменять, помнишь?

– А то не помнишь. «Смерть от подводного ружья в саду золотых масок», – ответил Никита. – А ты что сделал? Вырезал в центре треугольник и написал «хуй».

– Отец, – с холодным достоинством ответил Максим, – чего это ты пургу метешь, а? Мы ведь это проехали давно. Я тогда был художник-концептуалист, а это был хэппенинг.

Никита глубоко вдохнул дым и закашлялся.

– Говно ты, – сказал он, отдышавшись, – а не художник-концептуалист. Ты просто ничего больше делать не умеешь, кроме как треугольники вырезать и писать «хуй», вот всякие названия и придумываешь. И на «Вишневом саде» вы тоже треугольник вырезали и «хуй» написали, а никакой это не спектакль. И вообще, во всем этом постмодернизме ничего нет, кроме хуев и треугольников.

Виктор Пелевин, «Жизнь насекомых»:

– А то не помнишь. «Смерть от подводного ружья в саду золотых масок», – ответил Никита. – А ты что сделал? Вырезал в центре треугольник и написал «хуй».

– Отец, – с холодным достоинством ответил Максим, – чего это ты пургу метешь, а? Мы ведь это проехали давно. Я тогда был художник-концептуалист, а это был хэппенинг.

Никита глубоко вдохнул дым и закашлялся.

– Говно ты, – сказал он, отдышавшись, – а не художник-концептуалист. Ты просто ничего больше делать не умеешь, кроме как треугольники вырезать и писать «хуй», вот всякие названия и придумываешь. И на «Вишневом саде» вы тоже треугольник вырезали и «хуй» написали, а никакой это не спектакль. И вообще, во всем этом постмодернизме ничего нет, кроме хуев и треугольников.