Венедикт Ерофеев, «Москва — Петушки».
Кому и для кого написана эта книга? Нет, я понимаю, что это очень самонадеянно — начать читать такую книгу. Но даже обложившись словарями я ничего не могу понять. Даже не из-за уймы неизвестных слов. Смысл куда-то девается. Где смысл?! Это же мрак. Болото. Трясина.
А потом я пошел в центр, потому что это у меня всегда так: когда я ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский вокзал. Мне ведь, собственно и надо было идти на Курский вокзал, а не в центр, а я все-таки пошел в центр, чтобы на Кремль хоть раз посмотреть: все равно ведь, думаю, никакого Кремля не увижу, а попаду прямо на Курский вокзал.
Как это возможно? Специально на карте смотрел, это же невозможно. Или вот ещё:
Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Димитрия или же наоборот?
Как так «наоборот»? Димитрия же убили. И вот так всю книгу. Несчастный больной человек, возможно страдающий алкоголизмом (хотя что он пьёт — вообще непонятно) куда-то собирается ехать. И едет. На этом всё. Больше ничего не понял.
Если даже ты пойдешь налево попадешь на Курский вокзал; если прямо — все равно на Курский вокзал; если направо — все равно на Курский вокзал. Поэтому иди направо, чтобы уж наверняка туда попасть.
Я уже молчу про то, как автор обращается с порядком слов. Привычно видеть схему: подлежащее → прямое дополнение → сказуемое. В русском языке другой порядок: подлежащее → сказуемое → прямое дополнение. Но эта книга просто разрывает мозг!
Вот и вчера опять не увидел, — а ведь целый вечер крутился вокруг тех мест, и не так чтоб очень пьян был: я, как только вышел на Савеловском, выпил для начала стакан зубровки, потому что по опыту знаю, что в качестве утреннего декохта люди ничего лучшего еще не придумали.
Десяток страниц мучений и я сдался. Дальше даже не пытался понять, просто просматривал текст. Это безнадёжно. Есть ли ещё русская литературная классика второй половины XX века?
